Картина Кипренского Бедная ЛизаВадим Константинов 2 Так трудно угадать, Кому Она Принадлежит сильней, На самом деле?!... Но, кажется,- Слова Карамзина "Направить" кисть Кипренского сумели!... 27.02.2009.
Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностейгорода сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никтоболее моего не бродит пешком, без плана, без цели - куда глаза глядят - полугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные местаили в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, на которомвозвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря. Стоя на сей горе,видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов ицерквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра:великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерниелучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, кнебу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, аза ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими весламирыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут отплодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом.На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутсямногочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поютпростые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для нихединообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавыйДанилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевыгоры. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, триили четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим.Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда жеприхожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветрыв стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и втемных переходах келий. Там, опершись на развалинах гробных камней, внимаюглухому стону времен, бездною минувшего поглощенных,- стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу вкелий и представляю себе тех, которые в них жили,- печальные картины! Здесьвижу седого старца, преклонившего колена перед распятием и молящегося оскором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него вжизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юныймонах - с бледным лицом, с томным взором - смотрит в поле сквозь решеткуокна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит - ипроливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет - и унылыйзвон колокола возвещает мне безвременную смерть его. Иногда на вратах храмарассматриваю изображение чудес, в сем монастыре случившихся, там рыбы падаютс неба для насыщения жителей монастыря, осажденного многочисленными врагами;тут образ богоматери обращает неприятелей в бегство. Все сие обновляет вмоей памяти историю нашего отечества - печальную историю тех времен, когдасвирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности российскойстолицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного богаожидала помощи в лютых своих бедствиях.Но всего чаще привлекает меня к стенам Си...нова монастыря воспоминаниео плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которыйтрогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!Саженях в семидесяти от монастырской стены, подле березовой рощицы,среди зеленого луга, стоит пустая хижина, без дверей, без окончин, без полу;кровля давно сгнила и обвалилась. В этой хижине лет за тридцать перед симжила прекрасная, любезная Лиза с старушкою, матерью своею.Отец Лизин был довольно зажиточный поселянин, потому что он любилработу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь. Но скоро по смертиего жена и дочь обедняли. Ленивая рука наемника худо обрабатывала поле, ихлеб перестал хорошо родиться. Они принуждены были отдать свою землю внаем,и за весьма небольшие деньги. К тому же бедная вдова, почти беспрестаннопроливая слезы о смерти мужа своего - ибо и крестьянки любить умеют! - деньото дня становилась слабее и совсем не могла работать. Одна Лиза, котораяосталась после отца пятнадцати лет,- одна Лиза, не щадя своей нежноймолодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь - ткалахолсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавалаих в Москве. Чувствительная, добрая старушка, видя неутомимость дочери,часто прижимала ее к слабо биющемуся сердцу, называла божескою милостию,кормилицею, отрадою старости своей и молила бога, чтобы он наградил ее завсе то, что она делает для матери. "Бог дал мне руки, чтобы работать,- говорила Лиза,- ты кормила менясвоею грудью и ходила за мною, когда я была ребенком; теперь пришла мояочередь ходить за тобою. Перестань только крушиться, перестань плакать;слезы наши не оживят батюшки".Но часто нежная Лиза не могла удержать собственных слез своих - ах! онапомнила, что у нее был отец и что его не стало, но для успокоения материстаралась таить печаль сердца своего и казаться покойною и веселою. "На томсвете, любезная Лиза,- отвечала горестная старушка,- на том свете перестануя плакать. Там, сказывают, будут все веселы; я, верно, весела буду, когдаувижу отца твоего, Только теперь не хочу умереть - что с тобою без менябудет? На кого тебя покинуть? Нет, дай бог прежде пристроить тебя к месту!Может быть, скоро сыщется добрый человек. Тогда, благословя вас, милых детеймоих, перекрещусь и спокойно лягу в сырую землю ".Прошло два года после смерти отца Лизина. Луга покрылись цветами, иЛиза пришла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый человек, приятноговида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы - и закраснелась. "Тыпродаешь их, девушка?" - спросил он с улыбкою. "Продаю",- отвечала она. "Ачто тебе надобно?" - "Пять копеек? ".- "Это слишком дешево. Вот тебе рубль".Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека,- еще болеезаскраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьметрубля. "Для чего же?" - "Мне не надобно лишнего".- "Я думаю, что прекрасныеландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля. Когда же ты неберешь его, вот тебе пять копеек. Я хотел бы всегда покупать у тебя цветы;хотел бы, чтоб ты рвала их только для меня", Лиза отдала цветы, взяла пятькопеек, поклонилась и хотела идти, но незнакомец остановил ее за руку; "Кудаже ты пойдешь, девушка?" - "Домой",- "А где дом твой?" Лиза сказала, где онаживет, сказала и пошла. Молодой человек не хотел удерживать ее, может бытьдля того, что мимоходящие начали останавливаться и, смотря на них, коварноусмехались.Лиза, пришедши домой, рассказала матери, что с нею случилось, "Тыхорошо сделала, что не взяла рубля. Может быть, это был какой-нибудь дурнойчеловек..." -Ах нет, матушка! Я этого не думаю" У него такое доброе лицо;такой голос..." - "Однако ж, Лиза, лучше кормиться трудами своими и ничегоне брать даром. Ты еще не знаешь, друг мой, как злые люди могут обидетьбедную девушку! У меня всегда сердце бывает не на своем месте, когда тыходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образ и молю господа бога, чтобыон сохранил тебя от всякой беды и напасти". У Лизы навернулись на глазахслезы; она поцеловала мать свою.На другой день нарвала Лиза самых лучших ландышей и опять пошла с нимив город. Глаза ее тихонько чего-то искали.Многие хотели у нее купить цветы, но она отвечала, что они непродажные,и смотрела то в ту, то в другую сторону. Наступил вечер, надлежаловозвратиться домой, и цветы были брошены в Москву-реку. "Никто не владейвами!" - сказала Лиза, чувствуя какую-то грусть в сердце своем.На другой день ввечеру сидела она под окном, пряла и тихим голосом пелажалобные песни, но вдруг вскочила и закричала: "Ах!.." Молодой незнакомецстоял под окном. "Что с тобой сделалось? " - спросила испугавшаяся мать, которая подленее сидела. "Ничего" матушка,- отвечала Лиза робким голосом,- я только егоувидела".- "Кого?" - "Того господина, который купил у меня цветы". Старухавыглянула в окно.Молодой человек поклонился ей так учтиво, с таким приятным видом, чтоона не могла подумать об нем ничего, кроме хорошего. "Здравствуй, добраястарушка! - сказал он.- Я очень устал; нет ли у тебя свежего молока?"Услужливая Лиза, не дождавшись ответа от матери своей - может быть, длятого, что она его знала наперед,- побежала на погреб - принесла чистуюкринку, покрытую чистым деревянным кружком,- схватила стакан, вымыла,вытерла его белым полотенцем, налила и подала в окно, но сама смотрела вземлю. Незнакомец выпил - и нектар из рук Гебы не мог бы показаться емувкуснее. Всякий догадается, что он после того благодарил Лизу, и благодарилне столько словами, сколько взорами.Между тем добродушная старушка успела рассказать ему о своем горе иутешении - о смерти мужа и о милых свойствах дочери своей, об ее трудолюбиии нежности, и проч. и проч. Он слушал ее со вниманием, но глаза его бы л и -нужно ли сказывать где? И Лиза, робкая Лиза посматривала изредка на молодогочеловека; но не так скоро молния блестит и в облаке исчезает, как быстроголубые глаза ее обращались к земле, встречаясь с его взором.- "Мне хотелосьбы,- сказал он матери,- чтобы дочь твоя никону, кроме меня, не продаваласвоей работы. Таким образом, ей незачем будет часто ходить в город, и ты непринуждена будешь с нею расставаться. Я сам по временам могу заходить квам". Тут в глазах Лизиных блеснула радость, которую она тщетно сокрытьхотела; щеки ее пылали, как заря в ясный летний вечер; она смотрела на левыйрукав свой и щипала его правою рукою. Старушка с охотою приняла сиепредложение, не подозревая в нем никакого худого намерения, и уверяланезнакомца, что полотно, вытканное Лизой, и чулки, вывязанные Лизой, бываютотменно хороши и носятся долее всяких